Ads Top

"Села вымирали улицами". Истории очевидцев аварии на ЧАЭС



Пять рассказов людей, которые из окон собственных квартир видели зарево над реактором в 1986-м, пытались спасти других и становились героями.

В этот день 32 года назад на 4-м энергоблоке Чернобыльской АЭС на севере Украины произошла крупнейшая авария в истории атомной энергетики: воздействию радиации подверглись 8,4 млн человек. До 1992 года только по официальным данным на ликвидации последствий аварии были заняты до 600 тысяч человек. Некоторые из них пережили такое, о чем им сложно вспоминать даже спустя треть века. LIGA.net публикует выдержки из рассказов этих людей. Сейчас они – сотрудники Государственного научно-технического центра по ядерной и радиационной безопасности.

"Словно тысячи прожекторов его освещали": о той самой ночи на ЧАЭС.

История консультанта информационно-технического отдела Веры Захаровой:

"...Так случилось, что нашего руководства не было той ночью дома, все были на дачах в Буряковке. Мне позвонил дежурный и сказал, что не может найти начсвязи и попросил приехать, потому что на 4-м блоке совсем нет связи. Я быстренько, это было в час ночи, пришла в центр города на автобусную остановку. Там, несмотря на поздний час, было очень много людей, машин, автобусов. Все ехали на ЧАЭС.

Все какие-то были растерянные, сказали, что блок закрыт, там были уже пожарные. Начал действовать медпункт, оказывали помощь пострадавшим, скорые с мигалками всю ночь ездили... Словом, когда я приехала на блок, нас уже никто не пускал, ничего там уже сделать не могли. Мы получили йодные таблетки...

В первую ночь было видно пожар, тление, но на следующую ночь стояло зарево над энергоблоком, словно тысячи прожекторов его освещали. У нас еще окна выходили на него, поэтому видимость такая была, даже не описать, что это было за зрелище".


"Ночью я услышала взрыв такой силы, что задрожали стекла". 

История старшего научного сотрудника лаборатории анализа опыта эксплуатации и текущего уровня безопасности АЭС Светланы Недбай:

"Мне в то время было 13 лет. Я занималась плаванием, в день аварии должна была ехать на соревнования в Бровары. В пять утра мы встретились на автостанции, но выезды из города уже были перекрыты, то есть мы не попали на автобус, пошли на речной вокзал, думали попробовать добраться до Броваров на "ракете", но не получилось, потому что Припять была перекрыта тоже. Ночью, когда случилась авария, я не спала, складывала сумку и вдруг услышала взрыв такой силы, что задрожали стекла, и буквально за какое-то очень короткое время начали "скорые" ездить, пожарные, милиция. К утру дороги и город уже мыли дезактивационными машинами, ходили люди с дозиметрами, что-то замеряли. Мы как-то не понимали тогда масштабов аварии. Может, думали, выброс, какой-то незначительный. Как-то не чувствовалось такой беды...

Поскольку мы не поехали на соревнования, то пошли в школу. В школе нам давали уже таблетки йода, а между учениками распространялись слухи, что, мол, чей-то папа обмолвился, что случилась какая-то серьезная авария. Над городом уже летали вертолеты, говорят, тогда уже пытались сбрасывать песок на горящий реактор. Брат мой, на три года старше меня, вылезал на шестнадцатиэтажку, чтобы посмотреть как горит реактор. Тогда все это казалось интересным, никто не понимал, что пришла беда ... Дети спокойно играли на улице, никаких предупреждений не было о том, что надо не открывать окна, сидеть дома".


"Нам запретили одевать респираторы, чтобы не пугать людей". 

История начальника отдела радиационной защиты Владимира Богорада:

"30-го числа мы выехали в Чернобыль... Сначала это казалось даже интересным, но когда едешь туда, а у нас с собой был только ГП-5, и видишь, как растет мощность дозы при подъезде к Чернобылю... А нам запретили надевать респираторы, чтобы не пугать людей. В машине мы ехали в респираторах, а при въезде в села снимали их и делали вид, что все нормально.

Люди несли яйца, молоко, все гудели, шумели, поскольку все понимали, что что-то происходит, а что - никто не знал подробно. Солдаты везде ходят, никто никого никуда не выпускает, но все на улице, раскрасневшиеся, горячие - тогда же жарко было.

Когда проезжали мимо блока, его видно не было - стояло просто паровоеоблако. А в Припяти еще люди. А в деревнях везде люди. А 1 мая демонстрация - с велосипедным пробегом. И тогда кто-то подал идею, что для того, чтобы пыль не поднялся, надо все поливать. Взяли "кукурузник", который поливает поля. Мы летали, я с дозиметром смотрел, куда не лететь, где доза "растет ". Ну это было, как говорят, что мертвому припарка.

А тогда в Киеве началась паника. Это было страшное, как во время войны: люди рвались в поезда, билетов нету. Где-то числа 10-го Киев опустел".


"Горло у всех пекло - радиоактивный йод оседал на щитовидной железе". 

История ведущего научного сотрудника лаборатории безопасного обращения с радиоактивными отходами Григория Борозенца:

"Я в то время работал в Институте ядерных исследований. Киеву еще, можно сказать, повезло, потому что в первые дни ветер не дул в сторону Киева, но через несколько дней он изменился и радионуклиды понесло и на столицу... Некоторые сотрудники проходили мимо стойки радиационного контроля у нас в Институте, они звенели. Как оказалось, для эвакуации людей из Припяти в Киев брали обычные городские автобусы, и когда их, эти автобусы, возвращали назад, они были грязные. Сел где-то человек после эвакуированного из Припяти на сидение, вот стойка потом и звенит. Затем несколько раз к нам возили в Институт этих эвакуированных, решили проверить, насколько они загрязнены. И вот как они шли по территории Института, там, где они шли, оставался просто след... Места эти сначала просто мелом обрисовывали, чтобы мы туда не становились, а потом к этому все привыкли, а уже где-то в начале мая - в конце апреля наши стойки уже сами по себе звенели, и их взяли и выключили.

Первое что чувствовалось - йод. Горло у всех пекло, потому что радиоактивный йод оседал на щитовидной железе.
...Защита может немножко лучше была у тех, кто на самом блоке, а так - марлевая повязка и все. И люди не понимали зачем она. Радиация ведь не печет, она не кислая, не горькая, многие носили эту повязку под подбородком, дышали загрязненным воздухом, и фактически горячими частицами - это кусочки топлива".


"Те села, на которые ветер тогда дул, вымирали улицами". 

История заведующего хозяйством ГНТЦ ЯРБ Анатолия Белинского:

"Я был связистом, кадровым военным. Первого мая, когда в Киеве был парад, местных вывозили из-под Чернобыля. И те милиционеры, которые стояли на блокпостах, и водители, которые вывозили людей, их уже практически никого нет - они слишком большую дозу облучения получили...

Страшно не было, потому что никто ничего не знал. Никто ничего же не видел. Наоборот, был какой-то подъем такой, то ли от радиации, то ли от чего... И был какой-то привкус железа во рту.

Государство тогда-то быстро так сориентировалось. Помогли все. Трудоустроили, жильем обеспечили. Материально тоже. Но вот здоровье... Те сёла, на которые ветер тогда дул, вымирали улицами. У нас в Гостомеле как раз из Полесского выселенные - там на сегодняшний день тех, кого выселили, практически уже никого нет, только их дети. Может, человек с десяток на всю улицу. Онкология.

...Есть сейчас там, в Зоне, старички лет по 80. И грибы собирают. Но они-то знают, куда можно идти, а куда не стоит".

Комментариев нет:

Технологии Blogger.