'Всех поддерживающих ДНР\ЛНР надо выдавить в РФ или лишить гражданства' - Волонтёр Роман Доник

Волонтёр Роман Доник рассказал Фокусу о контрабанде в зоне АТО, о связях бандитов по обе стороны фронта, об убийстве его коллеги, о блокаде Крыма и Донбасса и о том, в чём нуждаются солдаты.

Харьковчанин Роман Доник стал волонтёром в марте 2014 года, когда в Крым вошли "зелёные человечки". "Тогда 79-я бригада в бедственном положении стояла на перешейке. Гранаты распихивали по карманам — не было ни разгрузок, ничего, — вспоминает он. — У меня айтишная фирма, обратились знакомые, предложили помочь бойцам. Один раз отправили посылку, второй, третий, съездили к ним. Потом свободные деньги закончились, начали собирать у людей".

Когда сепаратисты пытались раскачать Харьков, Доник организовывал помощь подразделению внутренних войск "Ягуар". Началась война на востоке — отправился туда, стал помогать 93-й механизированной бригаде. Потом сменил профиль: включился в борьбу с контрабандой в зоне АТО. Когда наладилась система контроля в прифронтовой полосе, снова стал больше времени уделять помощи военным. 

Сколько вам ещё предстоит волонтёрить? 

— Не знаю, такие вопросы я начинаю относить к категории философских. Работаю, пока есть необходимость. Потому что после войны будет много проблем с людьми, которые с неё вернутся. Им требуется прежде всего психологическая помощь, они продолжают воевать по ночам. 

Чувствуете ли, что вам такая помощь тоже может понадобиться? 

— Люди никогда не замечают, что у них есть проблемы, поэтому я объективно о себе ничего сказать не могу. Но знаю, что я один из немногих, кто ещё не слетел с катушек. 

Впрочем, Роман признаётся, что поводов для депрессии не видит. Страна пусть со скрипом, но меняется, а на войне он убедился, что главное её богатство — люди. 

"Есть контрольно-пропускные пункты въезда-выезда, где создаются многокилометровые очереди, а люди платят от 200 до 500 гривен, чтобы проехать быстрее. То есть по идее машины должны проверять десять человек, на деле проверяет один, лениво ковыряя в носу" 

Роман Доник 

о солдатах, быстро нашедших способ заработка 

Предпосылки для вербовки 

Тогда вы констатировали, что она ид — Задачу, которую нам поставили, мы выполнили. Есть мобильные группы, в которые входят волонтёры. Такого грузопотока, как раньше, уже нет, грузы чаще заходят со стороны России, с нашей стороны мы остановили процентов семьдесят потока: если раньше пёрли колоннами, сейчас это единичные машины. Это уже оперативная работа: есть свои осведомители, своя агентурная сеть, на контрабандистов устраивают засады. 

"Блуждающий танк", уничтожавший фуры с товаром, с лета не появлялся? 

— По крайней мере, ничего не было слышно о его жертвах. 

Можете назвать объёмы контрабанды в зоне АТО? 

— Посчитать невозможно, потому что мы не знаем, кто и сколько отсюда отправлял и там принимал, это вообще неконтролируемо. Самый большой объём, который выявляли летом, ещё до создания мобильных групп, — порядка 150 фур, они ждали отправки, открытия коридора. Сейчас все стараются возить товары по документам, часто поддельным. 

Есть же предприятия, которые имеют право официально торговать с территориями, подконтрольными сепаратистам. 

— В этом всё и дело. Если бы у нас была полностью перекрыта граница, можно было бы всех торбить, а так они ездят по документам, у многих их два комплекта, а для работы с ними нужны фискалы, люди, которые в этом понимают. Была ещё и такая проблема: у водителя есть документы до серой зоны, какого-то села, которое официально считается нашим. В селе живёт 150 человек, есть магазинчик, а в него по документам везут фуру водки, юридически к этому не подкопаться. Но сейчас с этим как-то справились, по крайней мере так нагло туда больше не возят. 

Как выглядит схема? Вот кто-то загрузил машину товаром, хочет переправить её на ту сторону. Что он делает, с кем-то договаривается на блокпостах? 

— Едут и через блокпосты, и объезжают их. У нас не было задачи устроить голод в Донецке или Луганске. Основная беда — коррупция: каждая фура на каждом блокпосту оставляла деньги. Это подрывает обороноспособность армии, потому что человек, который постоянно берёт деньги, становится чуть ли не бизнес-партнёром контрабандистов, надёжность таких людей под большим вопросом. Наверняка та сторона фиксировала моменты передачи денег, ещё что-то, это предпосылки для вербовки агентуры. 

Это, к сожалению, до сих пор продолжается. В армии у нас по-прежнему есть проблема пьянства, есть бардак, создаются новые бригады, в которые сбрасывают весь, скажем так, мусор из действующих бригад. Кардинально ничего не изменилось. Есть, например, контрольно-пропускные пункты въезда-выезда, где создаются многокилометровые очереди, а люди платят от 200 до 500 гривен, чтобы проехать быстрее. То есть по идее машины должны проверять десять человек, на деле проверяет один, лениво ковыряя в носу, остальные пьют чай. Когда подъезжает миссия ОБСЕ или кто-то из руководства, все начинают работать. По-хорошему, с этим должны бороться ВСПэшники или иные службы, имеющие полномочия, должна быть ротация руководителей. 

"Есть несколько бандформирований, состоящих из бывших и действующих правоохранителей, работающих с той и с нашей стороны. Они контактируют, занимаются контрабандой товаров, наркотиков, там всё очень серьёзно" 

Роман Доник 

о контрабандистах в зоне АТО 

В сентябре в Луганской области расстреляли мобильную группу по борьбе с контрабандой. Тогда председатель луганской администрации Георгий Тука не поверил в нападение сепаратистов, прямо сказал, что это сделал кто-то из своих, упомянул 92-ю бригаду. Он прав? 

— Я с трудом верю, что группу расстреляла ДРГ сепаров. Там есть несколько бандформирований, состоящих из бывших и действующих правоохранителей, работающих с той и с нашей стороны. Они контактируют, занимаются контрабандой товаров, наркотиков, там всё очень серьёзно — это не пять тонн мяса или фура водки. 

Тука выступил эмоционально. Проблема была в том, что командование 92-й бригады очень болезненно отреагировало на критику. Накануне был инцидент, кстати, с группой Эндрю (Андрея Галущенко, погиб во время нападения. — Фокус). Их не пускали через блокпост, мы подняли шум, говорили о том, что не пускали умышленно. Командир вышел и заявил, что у него на участке контрабанды нет и быть не может, мол, мы не такие. Но нам не надо это объяснять, потому что мы с начала войны по передку катаемся, прекрасно знаем, что в любой части есть люди, которые "обилечивают" фуры на блокпостах. Однако сваливать всё это на 92-ю бригаду я бы не стал. 

То есть крышуют этот бизнес бывшие менты? 

— Там несколько бизнесов. Есть обычные контрабандисты, которые тащат через переправы товары, зарабатывают на разнице цен. Но кроме этого есть горючка, наркотики, налаженные организованные преступные группировки. Может быть, дело в них. Насколько они сопряжены с нашими военными — другой вопрос. Я более полутора лет работаю с 93-й бригадой, удерживающей в пиковые моменты 60 километров линии фронта. Прекрасно знаю, что командир бригады владеет практически всей информацией на вверенном ему участке: кто берёт, кто нет, кто пропускает. По мере возможностей он пытается на это реагировать, передаёт материалы в Службу безопасности. При этом не получается просто так 20 человек оттуда забрать, потому что некого на их место поставить, но все знают, что там творится. В этом причина того, что вокруг 92-й бригады происходит: вроде бы обыск был у командира.

Вы в курсе, как идёт расследование этого убийства? 

— Судя по всему, никак. 

Крымскотатарский Меджлис предлагал Кабмину запретить торговые отношения с оккупированными территориями, этот документ приняли, но он запрещает торговлю только с Крымом. Что происходит с так называемой блокадой Донбасса и возможна ли она вообще? 

— Насколько я понимаю, основная проблема — с признанием части Луганской и Донецкой областей оккупированными территориями. Юридически это наша территория, поэтому пойдут иски в европейский суд по правам человека, государство суды будет проигрывать. Крым же — официально оккупированная территория. 

Вам не кажется странным, что государство до последнего не обозначало свою позицию по поводу крымской блокады? 

— Не вижу в этом ничего странного. Просто есть много вещей, о которых мы не имеем ни малейшего представления. Я подозреваю, что без ведома Порошенко эта блокада не состоялась бы. 

То есть это ответ в стиле Путина? 

— Да. У нас многие вещи делаются, чтобы понять, какую это вызовет реакцию на Западе или в России, потому что по-прежнему есть угроза прямой агрессии со стороны России. Поэтому Порошенко пробует что-то делать так, чтобы его не могли ни в чём обвинить. 

Летом предполагалось неподалёку от линии соприкосновения оборудовать торговые точки, где жители смогут делать покупки по приемлемым ценам. Их открыли? 

— Открывали, но сейчас их почему-то нет, не пошло. Причин не знаю. 

"Если Россия отдаст нам контроль над границей и не будет нас обстреливать со своей территории, думаю, в течение двух-трёх месяцев всё закончится" 

Роман Доник 

о том, при каких условиях может закончиться война 

Успокоились 

Украинцы, живущие далеко от войны, свыклись с ней. Стали ли меньше помогать армии? 

— Да, и довольно давно: с момента, когда у нас прекратились масштабные бои, где-то с полгода. Этому способствовали и отчёты волонтёрских десантов о том, что у нас всё есть: форма, берцы, — люди немного успокоились. Решили, что всё уже закончилось, всё хорошо. 

В Минобороны и Генштабе говорят, что готовы обеспечивать базовые потребности войск, например, формой и едой. Между тем с фронта поступают сведения о том, что формы нет. Так в чём проблема? 

— Едой обеспечивали практически всегда, другой вопрос — её качество. Если у нас иногда возникают скандалы по этому поводу на полигонах в тылу, то можно представить ситуацию на передке. Но с голоду никто не умирал и раньше. Одежда тоже, в принципе, есть, но не всегда нужных размеров. Ещё одна проблема – списание вещей. Есть целая процедура: если человек порвал штаны, надо написать рапорт, составить акт, старшина отдаёт его командиру, если сектор подтверждает, что это было во время боевых действий, можно списывать, если нет — комплект одежды не поменяют. То есть процедура долгая и нудная. К тому же нужно понимать, что многие бойцы имеют дело с мазутом, машинным маслом, износ колоссальный, танкистам всё это нужно менять постоянно, а им ничего не выдаётся. 

По обуви: на складах есть резиновые сапоги, сапоги-дутики, но с ними такая же история, как с аптечками. Солдаты не хотят их брать, потому что они числятся как инвентарное имущество, которое потом надо сдавать. То есть, если человек порвёт, порежет этот сапог, с него будут высчитывать деньги, а там осколки, куски металла, колючая проволока, битые стёкла. Получается, оно вроде как и есть, но только для министерства, а не для солдата. Это тоже немного не по-людски. 

Что с зимней формой? 

— Новой зимней формы нет. По уставу зимняя форма — это утеплённые штаны и куртки на синтепоне, изготовленные из материала 2701 — это тот, который горит. Что получается. Солдату выдают эти штаны, зимнюю куртку, термобельё, но это обычное ХБ, которое, по большому счёту, не греет и влагу не отводит. Человек надевает эти штаны, они не дышат. Когда температура днём около ноля, он начинает в них потеть, штаны набирают влаги, а ночью в них холодно. Точно так же с этими куртками, бушлатами, которые выдали. Нас Бог бережёт, ниже восьми градусов температура ночью пока не опускалась, но если будет минус 15… С дождевиками тоже вышел скандал, потому что они, оказывается, от влаги не защищают. 

Чего сейчас не хватает бойцам, что просят у вас? 

— Нужно термобельё, мы берём бэушное натовское, свитера покупали на всю бригаду, около трёх тысяч закупили, флисовые куртки отшиваем. Нужны шапки, перчатки, балаклавы, бафы, антивирусные, противопростудные препараты, сигареты. Сейчас относительно спокойно, бойцы, в принципе, обеспечены, но есть, например, такая шахта "Бутовка", там нет возможности полноценно помыться, постирать вещи, они изнашиваются в хлам, потому что грязи там без преувеличения по колено. 

Затишье — это надолго? 

— До морозов. Техника по грязи не ездит, активные боевые действия по большой грязи не ведутся. 

Каким вам видится окончание войны? 

— Честно говоря, с трудом себе представляю и даже не могу об этом думать. Я считаю: всех поддерживающих "ДНР/ЛНР", надо выдавить на территорию России и о них забыть или, как минимум, лишить этих людей гражданства. Другого пути нет, иначе это никогда не рассосётся. Если сейчас в школах детям ставят в пример Моторолу, Гиви, Захарченко, всех этих учителей надо сажать или, как минимум, создать им все условия, чтобы они уехали туда, куда хотели, — в Россию. Но там построили укрепрайон, границу контролируют очень чётко, к сепарам пропускают людей, оружие, а обратно – жёсткий клапан: российские наёмники могут вернуться домой только через контракт в Сирию. 

У нас сейчас единственная проблема — граница. Если Россия согласно минским договорённостям отдаст нам контроль над ней и не будет нас обстреливать со своей территории, думаю, в течение двух-трёх месяцев всё закончится.

Подписывайтесь на страницу Facebook Техно СОТНЯ